– Еще одна потеря. Кэшика… – Джубал замолчал.

Хан почувствовал вспышку боли и подумал, прежде чем ответить.

– Цинь Са забрал с собой тысячу душ. Он более чем рассчитался за себя. Это все, на что мы можем надеяться. Разве нет? – Он посмотрел прямо на Джубала. – Мы могли собраться вместе, надеясь избежать опасности за счет численности, и возможно, эта война обошла бы нас стороной. Или же мы могли ударить по врагу, доверив судьбе защищать наши души. – Он сжал губы, словно собираясь улыбнуться, хотя не смог полностью скрыть свою боль. – Ветер дует с востока и с запада. Наша удача изменится.

Он подошел к двум стульям, напоминавшим те, что предназначались алтакским боевым вождям – низким, со скрещенными деревянными ножками и покрытым шкурами. Только размерами они намного превосходили троны смертных военачальников, так как были сделаны для крупных тел Легионес Астартес. Одетый в красный халат Хан указал на один из стульев и сел на другой, вытянув руки и ноги.

Джубал сделал, как ему было велено, хотя и неловко. Как и большинство воинов орду он предпочитал стоять или сидеть в седле.

– Мне нужен новый кэшика, – сказал Хан.

– Намаи отлично подходит.

– Я хотел сначала поговорить с тобой.

Джубалу еще больше стало неловко.

– Каган, вы оказываете мне слишком много чести.

– Слишком много чести?

– Больше, чем я заслуживаю, – Джубал посмотрел ему в глаза. – Магистр кэшика – ваша правая рука. Он – ваш меч. Он должен знать ваши пожелания лучше кого бы то ни было. Меня не было ни на Чондаксе, ни на Просперо. Есть те, кто лучше подойдет для этой роли.

– Хасика нет. Джемулана тоже. Список короче, чем ты думаешь.

– А Тахсир?

– А что с ним?

– В братствах многие хотели бы видеть его на этом посту.

– Мои воины много, чего хотят. Я не обязан соглашаться с ними. – Каган сделал еще глоток. – Есугэй говорит, что Шибан был поэтом. Теперь он не пишет, не поет и не смеется. – Он покрутил кубок перед собой, наблюдая за игрой света на его краю. – Я защищаю не только боевой дух орду, Джубал. Под моим командованием есть те, кто сражается с солнцем равнин в глазах. У других отражается тьма врагов, проникшая в их кровь. И те, и другие будут убивать по моему приказу, но я не нахожу удовольствия, и никогда не находил, в убийстве без мастерства. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Мне неуютно с теми, кто называет его Восстановителем.

– И это беспокоит тебя.

– Ничуть. Раз вы в курсе.

– Пусть говорят. – Хан поставил кубок. – Так мы договорились? Ты не откажешь мне. Я оказал тебе эту честь, и ты примешь ее. И нехотя, словно высеченный мальчишка, встанешь подле меня.

Вопреки себе, Джубал рассмеялся.

– Вы отвергаете мой совет, так что мне остается? Мой клинок – ваш, Каган. Так было всегда. Но позвольте мне одну просьбу: я не приму титул. Вы знали только одного магистра кэшика – Цинь Са. Я не стану жить в его тени.

Хан наклонил голову.

– Да будет так. Ты охотник, убийца зверей. Поэтому я нарекаю тебя Ан-эзен, Магистр Охоты. Как это звучит для твоих ушей?

Джубал поднялся и низко поклонился.

– Этот титул подходит, Каган.

Хан тоже поднялся и обнажил тальвар. Примарх вытянул клинок перед собой, и его изогнутая тень упала на освещенное пламенем лицо Джубала.

– Я дам тебе имя. Ты больше не повелитель Летней Молнии, но мой охотник. Мой странник, приносящий трофеи. Ты будешь приносить честь Орде, даже если падет тьма.

– Будьте уверены.

Хан идеально выверенным движением коснулся лезвием клинка щеки Джубала, у края рельефного шрама.

– Пусть не будет иллюзий: впереди ждет темный путь.

Он отвел клинок, на котором блеснул свет пламени, и вернул его в ножны из слоновой кости.

– У нас все меньше пространства, Ан-эзен.

– Все должно измениться.

– Верно, должно. Нас окружают шторма, мы больше не можем проводить такие рейды. Я соберу орду вместе, даже тех, кто однажды нарушил закон Алтака. Мы встретим грядущее разом.

– Так вы уже можете сказать мне? – спросил Джубал. – Какая у вас цель?

– Пока нет. Я жду известий от моего советника, – ответил Хан, недовольно скривившись. – Я чувствую, что он близко. По правде говоря, ради него я подверг моих сыновей опасности. Если он принесет известия, на которые мы надеемся, тогда все еще может найтись путь к моему Отцу и стенам Терры.

– А если нет?

– Если нет, тогда мы не сможем покинуть пустоту, – безрадостно ответил Хан. – Мы умрем здесь, но о нашей смерти будут слагать песни.

Он взял кубок и допил его содержимое.

– Так или иначе, галактика скоро узнает, что в этой извращенной обители лжи все же есть место для непокорности.

Глава 10

Женщина наблюдала за тем, как открываются его глаза. Они мигнули, затем веки разделились, и мужчина посмотрел прямо на нее.

Несмотря на тусклый свет люменов, он все же поморщился. Минуту он не мог ясно понять, где находился, и его охватила паника.

Она ждала. Человека привязали к койке, за дверью каюты находился легионер, а Есугэй был где-то на корабле в пределах досягаемости мысли, поэтому ей нечего было бояться. Несмотря на все это у нее пересохло во рту. Это был последний шанс получить хоть что-то из данного ею совета.

Как только дезориентация человека прошла, и он понял, что находится на звездолете, а женщина явно не собирается причинять ему вред, он мучительно сглотнул и моргнул.

– Кто вы? – прохрипел мужчина.

Илья передала ему стакан воды.

– Генерал Илья Раваллион, Департменто Муниторум. А вы?

Он жадно выпил и протянул стакан за добавкой.

– Вы не знаете?

Илья налила еще воды.

– Назовите мне свое имя. Будет проще, если вы ответите на вопросы.

Он вжался в стену камеры. Илья продолжала ждать. Человек посмотрел в глаза космодесантнику-предателю. Возможно, до конца жизни его будут мучить кошмары.

– Меня… – произнес он. – Меня звали… Вейл.

– Вейл. И все?